авторы: Н. Б. Ахметгалеева,
А. А. Чубур,
А. Г. Шпилев

ГЛАВА V

История открытия и изучения курских памятников каменного века

Исследования древнекаменного века подобны театру —
они полны неожиданностей.
Ж Лаляни

С давних пор внимание людей привлекали странные предметы, которые на западе Европы знали под именем «волшебных стрел» и «ядер эльфов», а в России называли «громовыми стрелками», «небесными топорами» и «перунами», связывая их появление с различными сверхестественными обстоятельствами.

В своей книге «Древо жизни» известный историк и фольклорист XIX в. А. Н. Афанасьев приводит одно из преданий, записанное им в белорусских губерниях Российской империи, в соответствии с которым языческий восточнославянский бог грома и молнии Перун носит «... в левой руке... колчан стрел, а в правой — лук; пущенная им стрела поражает тех, в кого бывает направлена, и производит пожары. Белорусские поселяне убеждены, что на месте пожара, произведенного ударом молнии, и вообще после грозы можно находить чудесную стрелку» [Афанасьев А. Н., 1982]. В других местностях России верили, что эти «громовики» рождаются «на небе от дыхания молнии, сгущающегося под действием окружающей влаги» и попадают на землю во время грозы. «По поверью, стрелы громовые, ниспадая из туч, входят далеко в глубь земли; а через три или семь лет возвращаются на ее поверхность в виде черного или темно-серого продолговатого камешка: это — или сосульки, образующиеся в песках от ударамолнии и сварки песку, или белемниты, известные в народе под именем «громовых стрелок» и почитаемые за верное средство против ударов грозы и пожаров» [Афанасьев А. Н., 1982]. Нередко в разряд «громовиков» попадали и каменные орудия, сделанные руками первобытных людей. Так, в 1909 г. крестьянин д. Пересыпь (современный Обоянский район) Иван Михайлович Каменев показывал члену КГУАК (См. «Список сокрашений») К. П. Сосновскому меловую гору «... по склонам [которой] часто находят громовые стрелы; нам не удалось видеть их, но по описанию Каменева надо думать, что это были каменные кинжалы или крупные наконечники стрел» [Сосновский К. П., 1911].

«Стрелки громовнии и топорки сероведны» очень ценились из-за приписываемых им целительных и магических свойств. Их клали под крышу дома для защиты от молнии, носили как амулеты и даже употребляли в толченом виде при лечении колотья в боку. Нередко торговля «громовыми стрелками» приобретала черты хорошо налаженного коммерческого предприятия, в деятельность которого иногда вовлекались целые сельские общины. Так, в конце XIX в. известный археолог А. А. Спицын сообщал, что жители д. Ивки (Вятская губерния), находя в окрестностях села большое количество кремневых орудий, которые они называли «громовыми стрелами», продавали их обитателям соседних селений в качестве амулетов [Берлинских В. А., 1992].

Рукописный «Травник» XVII—XVIII веков рекомендовал своим читателям вставлять «перун-камень» в «...перстень и носить на руке — от всякого видимого и невидимого злодея сохранен будешь... Того же камня демоны боятся, а носящий его не убоится напасти и боли и одолеет супротивников своих. Аще кто и стрелу громовую с собою носит, тот может всех одолеть силою своею и против его никто не устоит, хотя б сильнее его был, нисколько. И добро сие содержать от обиды и нападения, а с нею в кулачки битца и боротца — одолеешь...»[Формозов А. А., 1983].

Один из подобных амулетов был найден при археологических раскопках в Новгороде, в культурном слое XIV века. Это был восьмисантиметровый кремневый наконечник неолитического времени, закрепленный в медном футляре, на поверхности которого изображен процветший крест. В Курской области также известны случаи, когда на археологических памятниках древнерусского времени археологи находили орудия, сделанные из камня. Примером этого могут служить фрагменты каменных боевых топоров, обнаруженные на территории поселений X—XIV вв. у с. Беседино (Курский район) и с. Липино (Октябрьский район) и кремневые орудия неолитического времени в некоторых захоронениях XI—XII веков у с. Гочево (Беловский район).

Впрочем, нередки были и случаи использования «громовых стрелок» в чисто практических целях. Так, упоминавшийся выше К. П. Сосновский в докладе, посвященном археологической разведке 1909 г., отмечал, что крестьяне с. Бобрава (современный Беловский район) находят на песчаной россыпи кремневые орудия, «... из которых они делают кремни для огнива» [Сосновский К. П., 1911].

Однако никакая самая причудливая «громовая стрела» никогда не привлекала к себе столько внимания, сколько выпадало на долю огромных костей, принадлежавших вымершим многие тысячи лет назад животным. Во времена средневековья их считали останками легендарных драконов и великанов-волотов.

В 1679 году сотник черкасского Харьковского полка Иван Демьянович Смороцкий, копая землю для мельничной плотины в урочище Песочный Колодезь около городка Олынанка (современная Харьковская область, Украина), на трехметровой глубине наткнулся на огромные кости. Позднее он сообщал, что кости «лежат взначь, преж голову, и руки длиною аршин по пяти, и ребра шириною по аршину, а длиною — сказать не знает, потому что те кости погнили и иструпорешили».

В феврале 1684 года сотник по делам приехал в Москву и, воспользовавшись случаем, зашел в Разрядный приказ, где сообщил о своей находке, объявив» в доказательство гигантский зуб «волота» (великана). Далее сотник рассказал, что большая часть найденного скелета растащена любопытными, но в земле остались «волотовы ноги» и что «те кости откопать мочно».

23 марта того же года за прописью дьяка Любима Домнина курскому воеводе Алексею Семеновичу Шеину была отправлена царская грамота, в которой указывалось: «... Послать по весне в те места из Курска кого пригоже и тому посыльному велеть того человека ноги откопать, а откопав, кости измерить, какова которая кость мерою в длину и в толщину и написать на роспись и на чертеж начертить. Да о том к нам, великим государям, писать».

«Для досмотра и меры и чертежа Болотовых костей» 19 апреля 1684 года из Курска в Песочный Колодезь выехал сын боярский Максим Никифорович Анненков. Он встретился с Иваном Смороцким и, взяв в Ольшанке «градских людей сколько человек пригоже», произвел раскопки места находки. Результаты их были неутешительны: «Ныне на том месте тех Болотовых костей ничего нет, потому что де то место полая вешняя вода рознесла». Кости же, найденные ранее, «разных городов разобрали многие люди», а половина волотова зуба, хранившаяся у самого Смороцкого «в пожарное время утратилось» [Замятнин С. Н., 1950].

Вероятно, обнаруженные И. Д. Смороцким кости «волота» на самом деле принадлежали одному из крупных ископаемых животных ледниковой эпохи, скорее всего мамонту. Однако, несмотря на неудачу произведенных Анненковым исследований, дошедшее до нас в столбцах Белгородского стола Разрядного Приказа дело «о находке костей бывших людей — Болотов» само по себе имеет большое научное значение. Это не только одно из самых ранних упоминаний местонахождения палеолитического времени, но и фактически первая русская инструкция по проведению археологических раскопок.

Начавшиеся на рубеже XVII — XVIII веков петровские преобразования затронули практически все стороны жизни российского общества, в первую очередь его привилегированных слоев. Рост образованности привел к увлечению историей и собиранию древних предметов. Не остаются без внимания и останки «допотопных» животных. К сожалению, сведениями о таких находках на территории Курского края мы еще не располагаем и для иллюстрации приводим пример из истории соседней с нами Воронежской области.

Голландский путешественник Корнилий де Бруин, посетивший вместе с Петром I в 1703 году город Воронеж, сообщает: «...К великому удивлению нашему, нашли мы много слоновых зубов, из которых я сохранил один у себя, ради любопытства, но не могу понять, каким образом зубы эти могли попасть сюда. Правда, государь [Петр I - А.Ш.] рассказывал нам, что Александр Великий [Александр Македонский - А.Ш.], проходя этой рекой [р. Дон - А.Ш.], как уверяют некоторые историки, доходил до небольшого городка Костенки [современное село Костенки Воронежской области - А.Ш.] ...и что очень могло быть, что в то самое время пало тут несколько слонов, останки которых находятся здесь еще и поныне» [Бруин де К., 1989].

Становление в 20-30 годах XIX века западноевропейской первобытной археологии вызвало живейший интерес в России. Журналы начинают регулярно помещать на своих страницах сообщения о находках останков первобытного человека, а издательства выбрасывают на книжный рынок массу переводной популярной литературы, посвященной этому времени. Появляется интерес и к своим собственным памятникам, относящимся к эпохе каменного века.

В мае 1839 года на страницах «Курских губернских ведомостей» печатается статья «О найденном близ города Щигров мамонтовом зубе». В ней анонимный автор писал: «... В минувшем апреле, 7 числа один из здешних мещан нечаянно нашел в овраге, вымытом текущею с поля водою, часть Мамонтова зуба или рога. Рассматривая части его, отбитые неведомыми простолюдинами, трудно было определить не только величину обломка, о котором были различные, преувеличенные молвою рассказы, но даже зуб ли это или часть дерева...

При осмотре мною с прочими любопытными вскорости места, где найден зуб, оказалось: в полуверсте от города Щигров, на другой стороне лога, идущего от севера на юг и разделяющего две возвышенные плоскости, с запада идет недлинный овраг, вырытый идущей с поля водой... В южной стороне этого оврага в глине... находится углубление, в котором на глине замечен был отпечаток круглого продолговатого, изогнутого тела и далее внутрь горы примечена была часть твердого тела.

Дальнейшего исследования в то время сделать было невозможно по причине толстого слоя еще не растаявшего снега и текущей под ним воды.

Наконец, 2 числа текущего мая с учителем математических наук и помощником почтмейстера решились мы на окончательное исследование. Несмотря на оставшийся в нижней части оврага окреплый снег, взойдя по которому до углубления в горе более прежнего могли мы осмотреть показывающуюся из глины часть твердого тела. По полуторачасовому раскапыванию отверстия вырыта рыла изогнутая оконечность зуба, длиною 1 аршин [1 аршин — 0,71 м): средина зуба так была рыхла, что при вынимании со всею осторожностью она распалась, а самый конец был как бы срезан вкось и отполирован... При найденной нами части зуба лежала ноздреватая кость, вероятно из черепа, величиною до 6 квадратных вершков [1 вершок — 4,45 см] и толщиною около 1 вершка. Это подает повод заключать, что здесь находились и прочие части остова, но или унесенные водою и засыпанные илом, или разбитые и разбросанные в давнее еще время и покрыты землей» [О найденном..., 1839].

В 40-60 годах XIX века появляются первые русские частные собрания каменных орудий и останков «допотопных» животных. Коллекции А. Н. Раевской, Е. П. Тышкевича, Н. А. Бутенева насчитывали уже сотни первобытных топоров, наконечников стрел, молотков и других орудий «доисторического» человека.

Наиболее известными курскими коллекционерами «допотопных окаменелостей» в 50-х годах XIX столетия были гимназический врач В. К. Гутцейт и инженер-капитан В. А. Киприянов.

Собирая останки ископаемых животных, они в то же время вели широкую популяризаторскую работу на страницах губернской печати.

«Ученое объявление», помещенное в одном из номеров «Курских губернских ведомостей», наиболее полно отражает их методы работы: «Палеонтология — наука об ископаемых — получила в настоящее время чрезвычайную важность, и в ее успехах весь образованный мир принимает живейшее участие,— писали авторы «Объявления», — Курская губерния, заключающая в недрах своих замечательное богатство органических остатков первобытного мира, ни кем еще до сих пор не была исследована с должным вниманием. Занимаясь в настоящее время изучением Курской губернии в отношении этой любопытной отрасли естествознания и будучи совершенно уверены в благосклонном содействии к успехам науки, нижеподписавшиеся принимают смелость просить покорнейше гг. помещиков доставить им, при первой к тому возможности, находящиеся в их коллекциях ископаемые с обозначением, в каком месте и в каком именно слое почвы они были найдены.

Подписавшиеся вместе с тем просят, при отправлении ископаемых отмечать подробный адрес посылающих для того, чтобы иметь возможность возвратить их обратно, буде кто этого пожелает» [Гутцейт В., Киприянов В., 1850].

Итогом напряженной собирательской и исследовательской работы стали опубликованные в 1850—1851 годах на страницах «Курских губернских ведомостей» статьи, посвященные как палеонтологическому, так и геологическому обозрению Курской губернии. Интересно отметить, что если в статьях В. К. Гутцейта еще встречаются упоминания о найденных им костях мамонтов, шерстистых носорогов и ископаемых лошадей, то В. А. Киприянов целиком сосредотачивается на описании окаменевших зубов динозавров и гигантских акул, «обитавших берега и глубину морей, которые в доисторические времена покрывали своими водами и нашу губернию» [Киприянов В., 1851].

Конечно же, рассуждения о «допотопных» животных и обезьяньих предках человека, широко заполнявшие страницы отечественной печати, не могли встретить сочувствия среди клерикально настроенной части российского общества. Постепенно начинают вводиться запреты и цензурные ограничения на сообщения подобного рода.

27 июня 1850 года министр внутренних дел генерал Н. П. Анненков «конфиденциально» сообщил министру народного просвещения П. А. Ширинскому-Шихматову, в ведении которого находилась цензура, следующее: «В «Курских губернских ведомостях» за 1850 год, №16 и №17, помещена статья В. Гутцейта «Об ископаемых Курской губернии». «Комитет 2 апреля 1848 года» («Бутурлинский негласный комитет по делам печати» образован 2 апреля 1848 г. с целью контроля за деятельностью всех существующих цензурных ведомств, распущен 6 декабря 1855 г. — А.Ш.], не входя в рассмотрение этой статьи с точки зрения науки, остановился на ней, собственно, как на статье популярной (так называет ее сам автор на стр.146) и помещенной в губернских ведомостях: рассматривая же ее в сих видах, не мог не обратить внимания, что в ней мироздание и образование нашей планеты и самое появление на свет человека изображаются и объясняются по понятиям некоторых геологов, вовсе не согласным с космогонией Моисея в его книге Бытия.

Это замечание навело Комитет на мысль, что в предупреждение печатания в губернских ведомостях статей, подобных рассматриваемой ныне и вообще требующих или высших соображений, или специальных познаний, может быть полезно было бы неофициальную часть сих ведомостей подчинить, вместо теперешнего просмотра одним губернским начальством, общей цензуре» [Блюм А. В., 1968].

Мнение Комитета получило высочайшее одобрение. По указанию Николая I цензурирование «Губернских ведомостей» было передано в ведение особых чиновников, подчинявшихся непосредственно Петербургу и руководствующихся в своей деятельности специальными «Распоряжениями», в которых говорилось, что «цензура обязана отстранять всякое рассуждение, могущее поколебать верование читателей в непреложность церковных преданий».

Лишь после смерти императора Николая I (1855 г.) начинается новый этап в истории изучения отечественных памятников археологии.

В 1859 году создается Петербургская императорская археологическая комиссия (далее ИАК — А.Ш.), в которую начинают стекаться сведения о найденных на территории Российской империи «древностях», в том числе и о находках «окаменелостей допотопных».

Так, в мае 1865 года в ИАК поступило сообщение курского помещика, штабс-капитана Е. И.Шумакова о том, что у него «...находится... довольное количество допотопных разного рода окаменелостей... [собранных] ...с 1850 и до 1855 года в 20 верстах от г. Курска, оного уезда, в дачах деревень Пасашковой и Змеинцевой, в овраге, разделяющем оные деревни, именуемом Васильевской...». К сообщению прилагалась подробная «Опись» имеющихся «окаменелостей», среди которых значились кости и зубы мамонта, копыта ископаемой лошади, обломки челюсти буйвола, рыбьи кости и даже окаменевшие пчелиные соты [Архив ИИМК. Ф.1, 1859. Д.24].

Перед доставкой «окаменелостей» в Петербург Е. И.Шумаков предлагал «...поручить рассмотрение оных к ученым чиновникам, находящимся в г. Курске, которые могут сделать разборку и буде из них окажутся по свойству своему примечательные, таковые доставить на рассмотрение в Комиссию».

В 1864 году начинает действовать Московское археологическое общество, председатель которого граф А. С. Уваров в 1877 году под Муромом, в своем имении Карачарове, раскапывает первую на территории Европейской России стоянку палеолитического времени. После этого число исследуемых памятников каменного века с каждым годом все возрастало и в 1880-х годах сложилось и начало успешно развиваться новое направление российской исторической науки — первобытная археология.

Точкой отсчета, с которой начинается серьезное научное изучение курских памятников палеолитического времени, стал 1905 год.

Весной этого года на дне оврага недалеко от деревни Умрихино Старковской волости (современный Октябрьский район) весенними водами были размыты кости мамонта. Волостной писарь Даниил Умрихин обратил на них внимание учителя Старковской земской школы М. В. Пожидаева, который перевез в помещение школы два бивня мамонта общим весом в шесть пудов (96 кг).

О своей находке М. В. Пожидаев сообщил председателю губернской земской управы Н. В. Раевскому, по указанию которого в Старково, чтобы «...попытаться раскопать весь скелет мамонта», отправилось четыре сотрудника музея наглядных пособий Курского губернского земства (Н. А. Никольский, Н. И.Чистяков, В. И. Попов, А. С. Бондарцев) во главе с директором музея А. Я. Минаевым.

Сначала исследователи, к которым присоединились М. В. Пожидаев и Д. Умрихин, произвели тщательный осмотр и составили подробный чертеж местности. Затем приступили к раскопкам, которые из-за твердости грунта оказались чрезвычайно трудны. Исследователям пришлось работать, сменяя друг друга, в две смены по три человека. Их упорный труд был вознагражден. Из земли извлекли куски черепа, зубы и позвонки крупного мамонта, которые после окончания работ перевезли в Курск и выставили в музее для публичного обозрения и научного изучения [Палеонтологическая находка., 1906].

В июле следующего, 1906, года преподаватель киевского Владимирского кадетского корпуса, полковник, археолог-любитель В. П. Каншин совместно с земским начальником К. Н. Родионовым вновь исследовали Умрихинское местонахождение.

В ходе предпринятых раскопок они обнаружили несколько костей мамонта, две из которых несли следы обработки древними орудиями, а также «грубо обделанный топор палеолитической эпохи« [Каншин В. П., 1911].

Члены Курской губернской ученой архивной комиссии (далее КГУАК — А.Ш.), созданной 4 апреля 1903 года, также уделяли большое внимание курским памятникам каменного века.

Так, приват-доцент Киевского университета В. Е. Данилевич обобщил собранные им во время археологических разведок сведения в статье «Материалы для археологической карты Курского уезда», где, помимо древних городищ и селищ, сообщает о трех стоянках неолитического времени (Данилевич В. Е., 1911].

Другой член КГУАК — управляющий Курским губернским акцизным управлением Н. И. Сосновский при проведении в 1910 году археологической разведки также исследует на территории Обоянского уезда неолитические памятники.

Рис. 39. С. Н. Замятин.

В этом же, 1910, году курский археолог-любитель А. Н. Александров по поручению Императорского Московского археологического общества производит археологическую «экскурсию» в долине р. Сейм между Льговом и Рыльском и среди прочих археологических памятников исследует неолитическое местонахождение «Котовец-остров».

В Государственном архиве Курской области хранится интересный документ, показывающий, какой путь проходили иногда находки, прежде чем попасть в созданный при КГУАК историко-археологический и кустарный музей. Это — датированное 11 марта 1909 года заявление члена КГУАК, преподавателя Корочанской гимназии статского советника Т. В. Проскурникова, в котором он сообщает следующее: «.„ Недавно ко мне на дом учеником Корочанской Александровской гимназии VII-го класса В. Модлинским доставлен громадной величины зуб мамонта (расколотый пополам) весом около 8 фунтов. По моим распросам о месте находки ученик Медлинский дал такие небольшие разъяснения: зуб этот найден случайно одним крестьянином деревни Березовой Обоянского уезда во время купания летом на берегу реки Псла (у истоков его), в имении Питры: в нескольких верстах от станции Прохоровки Южной железной дороги.

Ввиду того, что такая находка имеет научную археологическую ценность для местного края, по соглашению с владельцем этой находки честь имею просить архивную комиссию поместить означенный зуб в Курский музей означенной комиссии...» [ГАКО. Ф. 2. Oп. 1. Д. 11]].

Процесс изучения краеведами памятников каменного века не могли остановить даже ожесточенные бои, развернувшиеся на территории Курской губернии во время гражданской войны. Сотрудник энтомологического бюро Л. Н. Соловьев в 1919 — 1921 годах предпринимает небольшие археологические разведки в окрестностях города Курска, обследует около десяти неолитических стоянок и, предположительно, одно местонахождение мезолитического времени.

Первая стоянка первобытного человека на территории нашего края была обнаружена в 1925 году. Осенью этого года крестьянами д. Сучкино (современный хутор Октябрьский Рыльского района), копавшими яму для ссыпки картофеля, была найдена в земле крупная кость мамонта, которую они доставили в Рыльский краеведческий музей. Выехавший в д. Сучкино сотрудник музея А. П. Андреев, обследовав выкопанную землю и зачистив стенки ямы, помимо обломков костей обнаружил три кремневых орудия.

В конце 1925 года заведующая Рыльским краеведческим музеем С. К. Репина сообщила о находке в Ленинград, переслав в Государственную академию истории материальной культуры рисунки найденных кремней и просьбу провести проверочные работы на месте их нахождения. Но лишь через пять лет научный сотрудник ГАИМК С. Н. Замятнин (рис.39) смог приехать в д. Сучкино и осмотреть рыльское местонахождение. Раскопки, в которых принял участие и А. П, Андреев, продолжались всего три дня (23 — 25 сентября 1930 года). В непосредственной близости от места первой находки, расположенного у ворот усадьбы Б. П. Золотарева, были заложены четыре небольших, примыкающих один к другому, разведочных шурфа, общей площадью около 18 м². Культурные остатки состояли из оббитых кремней (около 2 000 экземпляров) и осколков костей, принадлежавших одной особи мамонта. Оббитые кремни в основном представляли собой мелкие осколки и чешуйки (около 1000 чешуек), являющихся отбросами при изготовлении орудий. Среди орудий — нуклеусы (2), отбойники (2), ножевидные пластины (81), резцы (10), скребки (2) и восемь пластин со сбитым или стесанным ударным бугорком. Весь характер сделанных находок позволил С. Н. Замятнину считать исследованную стоянку кратковременным охотничьим лагерем, в котором разделывали тушу убитого первобытными людьми мамонта [Замятнин С. Н., 1940].

Хотя репрессии 1930-х годов и нанесли непоправимый ущерб краеведческому движению, но на территории Курского края изучение археологических памятников каменного века не прекращается. В 1937 году в Курской области проводит разведку белорусский археолог К. М. Поликарпович. Он исследует места нахождения останков ископаемых животных в урочище Гудок (Льговский район), в Умрихино (современный Октябрьский район), Дроняево (современный Курчатовский район), Хинецком (современный Дмитриевский район) и Ржаве (современный Глушковский район).

Широкую работу среди населения проводят Курский областной и районные (Дмитриевский, Льговский, Рыльский, Старооскольский) краеведческие музеи. Так, в 1936 году сотрудниками Курского областного краеведческого музея было «...совершено 4 выхода в овраг вблизи Курска, где учениками местных школ найдены останки мамонта (бивень, два коренных зуба), силами друзей музея произведены небольшие раскопки, обнаружившие осколки костей мамонта, но следов человека не обнаружено» [ГАКО. Ф. Р-3139. Оп.8. Д. 129].

Хотя большинство находок музеи получали совершенно бесплатно, в качестве подарков, были случаи, когда находчики требовали за древние кости и каменные орудия денежное вознаграждение.

Упоминавшийся выше археолог-любитель с дореволюционным стажем А. Н. Александров в «Докладной записке», датированной 1 ноября 1937 года, сообщал председателю Курского горсовета, что у него имеется «...коллекция каменных орудий и камней с изображениями, собранная мною на стоянках каменного века близ г. Курска... Коллекция с необычайной наглядностью показывает путь развития искусства, начиная с прочерчивания точек и коротких линий и кончая глубоким гравированием на гладких поверхностях камней и подлинным ваянием из камней...

Коллекция дает представление об окружавшем первобытного человека мире животных. Кроме мамонта на камнях имеются изображения: льва, пещерного медведя, обыкновенного медведя, волка, леопарда, зубра, тура, лошади, кабана дикого, дикой козы, орла, совы и пр.

В коллекции, наконец, имеется более 10 изображений самого первобытного человека...».

«Я готов передать свою коллекцию гор. Курску, — пишет далее А. Н. Александров, — как дар, так как вследствие редкости и исключительной научной ценности крайне трудно определить ее цену и так как не ищу особых выгод от своего открытия. Я желал бы получить лишь плату за свой труд в течение 8 месяцев, так как другой работой, кроме исследования стоянок каменного века, я не имел возможности в этот период заниматься, и возмещение произведенных затрат на существование в течение этих 8 месяцев, так как, чтобы существовать, мне оставалось только закладывать свои облигации займов и продавать последние вещи» [ГАКО.Ф. Р-3139. Оп. 8. Д. 19].

Горсовет передал это дело на рассмотрение в Курский краеведческий музей, но из-за бедности музейного бюджета сделка не состоялась и уникальные находки бесследно пропали после смерти их владельца.

Не было осуществлено и другое предложение А. Н. Александрова об археологических раскопках на обнаруженных им под Курском стоянках каменного века: «Если на поверхности небольших площадок мне удалось собрать коллекцию в 70 интереснейших камней, то раскопки культурного слоя стоянок каменного века должны дать богатейшие материалы и по количеству и по содержанию. Поэтому представляется необходимым как можно скорее организовать раскопки, чтобы не позднее мая месяца 1938 года начать их. Для этого необходимо ассигновать средства и испросить разрешение Академии Наук С. С. С. Р. в соответствии с размером намечаемых работ. Выполнение этих задач входит в функции Обл. музея и поэтому необходимо поручить ему наметить объект раскопок и нужные для того средства. Со своей стороны готов оказать обл. музею свою помощь в этом деле» [ГАКО. Ф. Р-3139. Оп.8. Д.19].

Часто о находках костей ископаемых животных музейные сотрудники узнавали из сообщений, присылаемых курянами в редакции областных и районных газет, которые своими публикациями будили у населения интерес к далекому прошлому родного края.

В фондах Государственного архива Курской области хранится любопытное письмо, направленное в 1937 году бригадиром дорожной бригады Заолешинского колхоза «13 год Октября» Г. А. Дмитрюковым главному редактору газеты «Курская правда».

«Мною...при раскопках песчаного карьера на глубине 7 метров было найдено зуб 3 килограмма и рог 2 метра [орфография документа сохранена — А.Ш.] который по неопытности колхозников был разрублен. Зуб и кусок рога около 10 кило1раммов я передал Суджанскому педагогическому техникуму, который обещал дать вознаграждение... Когда зашел через 20 дней [директор техникума — А.Ш.], мне ответила, что Ваша находка не имеет никакой ценности и платить не будем. Тем и кончилось. Меня интересует, что об этой находке писала Суджанская газета «Колхоз» под заголовком «Ценная находка» также и «Курская правда» писала как ценная находка. Но дирекция Суджанского педтехникума считает бесценным для истории, что отбивает всю охоту от заинтирисованности искать древних исторических находок. Между прочим я нашел там же еще один зуб, два черипа с какого-то зверька, который низнаю куда и здать. А посему просим помоч при будущих разкопках карьера мы старались более внимательней отнистись к историческим находкам» [ГАКО. Ф. Р-3139. Оп. 8. Д. 19].

Рис. 40. М. В. Воеводский. 1940-е гг. (1) А. Н. Рогачев. 1960-е гг. (2)

Летом 1941 года был открыт самый известный курский археологический памятник эпохи каменного века — Авдеевская верхнепалеолитическая стоянка.

Весной этого года прямо напротив д. Авдеевой рухнул подмытый водой берег реки Рогозны. В обвалившейся глине местные жители обнаружили кусок бивня мамонта длиной около 55 см. Колхозный бригадир И. Д. Авдеев сообщил о находке в Курский краеведческий музей и 18 июня 1941 года туда, под руководством В. И. Самсонова, выехала группа его научных сотрудников. В Дьяконово к экспедиции присоединился ранее работавший в д. Авдеевой учитель местной школы Н. Н. Буданов.

При обследовании берегового склона было установлено множество мест скопления костей древних животных. Многие кости носили на себе следы огня, тут же исследователи обнаружили угольки, осколки кремня и сделанные из него орудия труда «...в виде пластин с продольными широкими сколами, иногда с намеком на ретушь по краям». Видя интерес ученых к сделанным из камня орудиям, местные жители «...передали экспедиции значительное количество кремней, найденных ими [в обрыве — А.Ш.] и на дне ручья под обрывом».

«...При попытке вынуть кости все они оказались настолько разложившимися, что не выдерживали собственной тяжести. Все же они были по частям уложены в ящики для доставки в музей...

Все найденные предметы, за исключением нескольких костей, взятых учителем Будановым как учебное пособие для Дья-коновской школы, доставлены в музей» [ГАКО. Ф. Р-3139. Oп. 1. Д- 218].

Рис. 41. Раскопки Авдеевской стоянки. 1948 г.

Собранные в Авдеевой каменные орудия очень заинтересовали посетившего г. Курск в августе 1946 года начальника Деснинской экспедиции, профессора МГУ, научного сотрудника Музея антропологии М. В. Воеводского (рис. 40, Т). «...Ввиду большого интереса было решено произвести обследование местонахождения... Для выяснения условий залегания культурного слоя и сбора датирующих предметов нами [помимо М. В. Воеводского в Авдеево были В. И. Самсонов, М. Д. Гвоздовер, О. Н. Мельниковская и В. Е. Звягинцева] был заложен на левом берегу р. Рогозны раскоп N1 размером 5,5 X 10 м, ряд зачисток на берегу по обе стороны раскопа и несколько шурфов в глубину поймы — в сторону русла р. Сейма» [ГАКО. Ф. Р-3139. Оп. 8. Д. 128].

С 1947 года на Авдеевской палеолитической стоянке начинает работать стационарная археологическая экспедиция (рис. 41). После смерти М. В. Воеводского (1948 г.) ее исследование завершил в 1949 году научный сотрудник Ленинградского отделения института археологии академии наук СССР А. Н. Рогачев (рис. 40, 2). Всего в ходе четырехлетних раскопок археологи вскрыли 950 м2. Ученые обнаружили следы древних очагов, остатки хозяйственных ям й жилых сооружений, собрали богатую коллекцию орудий, украшений, предметов первобытного искусства, сделанных из камня и кости [Рогачев А. Н., 1953].

В 1950—1960-х годах начинается новый подъем краеведческого движения, во главе которого стоят педагоги городских и сельских школ. Например, льговский учитель О. Н. Андреев руководил работой краеведческого кружка и со своими учениками побывал практически на всех льговских археологических памятниках. Он создал действующий до сих пор в средней школе № 1 г. Льгова исторический музей, среди экспонатов которого — каменные орудия и большое количество костей ископаемых животных. Свое великолепное знание местного материала О. Н. Андреев не только использовал на уроках истории, но и щедро делился им при работе с изучающими Льговский район археологами.

Рис. 42. Г. В. Григорьева, В. И. Беляева и П. И. Борисковский на раскопках стоянки Курск-1. 1963 г.

В это же время курские памятники каменного века продолжают исследовать местные и столичные ученые: В 1958 году научный сотрудник ИИМК АН СССР В. П. Левенок обследует верхнее течение реки Сейм. Разведками было охвачено оба берега речной долины от Курска до Льгова, обнаружено и обследовано большое количество неолитических местонахождений, в том числе и очень перспективная стоянка у д. Воронино Льговского района, к сегодняшнему дню полностью уничтоженная природными процессами и хозяйственной деятельностью человека [Левенок В. П., 1958. Отчет...).

В 1958—1959 годах профессором ЛГУ, доктором исторических наук, научным сотрудником ГАИМК — ИИМК ЛОИА АН СССР П. И. Борисковским проводятся археологические разведки по реке Оскол в пределах Курской и Белгородской областей, однако памятников каменного века на территории нашего края обнаружить не удалось.

В начале 1960-х годов курские геологи, преподаватели кафедры географии пединститута В. А. Ромашов и Р. В. Кабанова в склоне надпойменной террасы у с. Зорине (Обоянский район) обнаружили угольки костров, разведенных древними людьми 200 — 150 тысяч лет назад. Пока Зоринское местонахождение остается наиболее ранней находкой следов пребывания первобытных людей на территории Курского края.

Первые стоянки первобытных людей в Курске были обнаружены осенью 1962 года. Проживающий на ул. Палевой П. 3. Калугин, копая у своего дома хозяйственную яму, на глубине 1,5 м обнаружил какие-то странные кости. П. 3. Калугин отнес их в Курский областной краеведческий музей, где ему сказали, что это кости давно вымершего животного - мамонта. Рядом с костями были обнаружены и сделанные из кремня орудия труда. О находке сообщили в Ленинград, и вскоре в Курск приехал профессор Ленинградского отделения института археологии академии наук СССР П. И. Борисковский. Исследовав место и заложив при участии преподавателя Курского пединститута Ю. А. Липки нга несколько разведочных шурфов, ученый предположил, что здесь около 11 000 лет назад располагалась стоянка первобытных людей.

Рис. 43. Раскопки стоянки Курск-1. 1963 г.

В следующих, 1963—1964, годах экспедиция ЛОИА под руководством П. И. Борисковского (в ее состав входили Ю. А. Липкинг, научный сотрудник ЛОИА Г. В. Григорьева и студентка ЛОИА В. И. Беляева) провела на ул. Полевой раскопки (рис. 42). Археологи обнаружили культурный слой, в котором древние обитатели стоянки оставили кремневые орудия, осколки камней, кости мамонта, угольки и следы охры, вероятно, использовавшейся в каких-то религиозных обрядах (рис.43).

Опираясь на анализ полученного материала, П. И. Борисковский считал Курск-I охотничьим стойбищем, куда первобытные люди приносили для разделки куски мамонтовых туш и в котором изготавливали, ремонтировали или правили кремневые орудия [Борисковский П. И., 1963. Отчет...].

В 1962 году в 400 метрах от первой курской стоянки было открыто еще одно стойбище первобытных людей. Его обнаружил шестилетний Владимир Батурин, увидевший выкопанные при прокладке водопроводной траншеи каменные орудия и сообщивший о них Ю. А. Липкингу. Разведочные шурфы, заложенные на этом месте в 1962—1964 годах, также принесли ученым коллекцию кремневых орудий, кости мамонта, угольки, крупинки красной и желтой охры.

В 1964 году научный сотрудник экспедиции Г. В. Григорьева провела разведку археологических памятников каменного века в Дмитриевском и Рыльском районах. Во время осмотра палеолитической стоянки Октябрьское-I (Рыльский район) была сделана контрольная шурфовка с целью выяснения возможностей ее дальнейшего, после раскопок С. Н. Замятина в 1930 году, изучения.

С 1972 года после 22-летнего перерыва совместной экспедицией Института антропологии МГУ и ЛОИА АН СССР под руководством кандидата исторических наук, сотрудника НИИ и Музея антропологии М. Д. Гвоздовер (рис.44,2) вновь начинаются работы на территории Авдеевской палеолитической стоянки. В стенках прокопанной незадолго до приезда экспедиции стометровой траншеи ученые обнаружили насыщенный культурный слой. На месте наибольшей концентрации находок был заложен раскоп, принесший каменные орудия, отщепы, кости ископаемых животных и предметы искусства.

Рис. 44. Г. П. Григорьев, 1980-е гг. (1) М. Д. Гвоздовер. 1980-е гг. (2)

С 1982 года работу совместной научной экспедиции возглавляет доктор исторических наук, научный сотрудник ЛОИА АН СССР Г. П. Григорьев (рис. 44,1). Изучение стоянки продолжается и в настоящее время, с каждым годом принося все новые находки, позволяющие ученым заглянуть в жизнь людей, обитавших здесь около 22 000 лет назад.

В 1975 году работавшие на строительстве очистных сооружений сахарного завода им. Карла Либкнехта (Курчатовский район) бульдозеристы обратили внимание на появившиеся из земли кости и каменные орудия. Прораб Г. И. Климов и рабочий Г. В. Сазонов сообщили о находке в Курский областной краеведческий музей.

Директор КОКМа Л. В. Струкова срочно отправила письмо в Ленинград: «Уважаемый Павел Иосифович! При постройке очистных сооружений для Пенского сахарного завода (50 км от Курска) с глубины 120 см бульдозером срыт слой с большим количеством костей мамонта, рогами первобытного быка. Там же найдены полая кость со следами обработки и много обработанного кремня.

Администрация Пенского сахзавода просит дать заключение о возможности продолжения работ на месте находок» [ГАКО. Ф. Р-3139. Оп.8. Д. 463].

Вскоре из Ленинграда для осмотра местонахождения прибыли ученые. Помимо научных сотрудников ЛОИА Г. В. Григорьевой и А. К. Филиппова в состав экспедиции вошли научный сотрудник КОКМа В. И. Склярук, преподаватели КГПИ Ю. А. Липкинг и К. Ф. Сокол (рис. 45).

К их приезду бульдозеры уже расчистили огромную площадку и сняли слои земли и суглинка, скрывавшие до этого стоянку. При исследовании уцелевших от разрушения при земляных работах участков культурного слоя археологи обнаружили следы заполненного костной золой и углями древнего кострища. Дно очага, достигавшего 51 см в ширину и 12 см в толщину, было немного углублено в слоистый песок. С южной стороны очага была сделана оградка из костей мамонта, лошади и северного оленя, очевидно, предохранявшая костер от задувания. Кости были вкопаны по краю и обгорели со стороны кострища. С западной стороны лежала, прикрыв угольную массу, лошадиная лопатка. Рядом с очагом был обнаружен вертикально вкопанный обломок бедренной кости мамонта, вокруг которой лежало множество обломков кремня и отщепов. Вероятно, это была «наковальня» древнего мастера, который 19-18 тысяч лет назад пользовался ею при изготовлении каменных орудий. Помимо кремневых орудий ученые нашли сделанную из лошадиной кости отбойник-колотушку, обломок шила из бивня мамонта и кость с длинным продольным разрезом. До 1975 года такие находки были сделаны лишь при раскопках Авдеевской стоянки [Григорьева Г. В., Филиппов А. К., 1978].

Рис. 45. Раскопки Пенской стоянки. В центре Г. В. Григорьева. 1975 г.

Изучение археологических материалов позволило ученым предположить, что ими были обнаружены следы жилища первобытных охотников, но провести на территории стоянки повторные раскопки в настоящее время невозможно, так как она полностью уничтожена строительными работами.

В 1977 году на территории Курской области действуют два разведочных палеолитических отряда. Первый, Костенковский, возглавляемый В. Е. Щелинским, прошел по правобережью Псла в пределах Обоянского района и обнаружил мастерскую мустьерского (неандертальского) времени у села Гремячка (Обоянский район).

Второй, Авдеевский, под руководством В. И. Беляевой исследовал правый берег Псла и долину реки Крепна близ сел Кремяное и Ветряное Кореневского района. В. И. Беляевой были открыты верхнепалеолитическое местонахождение Суджа (Суджанский район) и палеолитический комплекс Крепна - Ветряное (Кореневский район). В 1978 году отряд В. И. Беляевой продолжает работу в бассейне р. Крепны, исследуя комплекс стоянок Крепна — Ветряное.

В 1979 году Днепровской Левобережной экспедицией ЛОИА. во время археологической разведки открывается и обследуется находящееся на территории Беловского района неолитическое поселение Курочкино-3.

В 1980—1981 годах его исследует Степная неолитическая экспедиция ЛОИА под руководством Л. Я. Крижевской. В ходе археологических раскопок ученые выяснили, что люди селились здесь неоднократно и кроме поздненеолитического поселения тут же располагалось славянское селище. К неолитическому времени на этом многослойном памятнике относятся хозяйственные ямы и основание углубленного в землю сооружения, возможно, жилища. Среди находок, сделанных на территории стоянки,— обломки глиняных сосудов, многочисленные каменные орудия: шлифовальная плита, грузило, топор, скребки, наконечники стрел, ножи и резцы [Крижевская Л. Я., 1983].

Помимо раскопок сотрудником экспедиции Т. М. Гусенцовой были проведены археологические разведки, в ходе которых у села Дубрава (Кореневский район) открыта неолитическая мастерская по первичной обработке кварцита и, предположительно, местонахождение мезолитического времени в Обоянском районе.

С 1983 года начинаются разведочные работы отряда Авдеевской экспедиции под руководством научного сотрудника НИИ и Музея антропологии С. Н. Алексеева. В ходе пятилетних разведок (1983 - 1987 годы) им открыты палеолитические местонахождения Малая Локня (Суджанский район, 1984 г.), Русское Поречное (Суджанский район, 1985 год), Погребки (Суджанский район, 1985 год), Первомайское (Большесолдатский район, 1985 год) и палеолитическая стоянка Октябрьское-II (Рыльский район). Поиск палеолита в верховьях Сейма успехом не увенчался, но в ходе разведок было обнаружено несколько местонахождений остатков мамонта.

В ходе начавшихся с 1986 года полномасштабных археологических раскопок стоянки исследователи обнаружили два культурных слоя, оставленных жившими на этом месте древними людьми.

Первый (15-13 тысяч лет назад), кроме кремневых орудий и каменных осколков, полученных при их изготовлении, содержал небольшое количество угольков, обломки бивней мамонта и плохо сохранившиеся кости крупных животных. Никаких следов сооружений, хозяйственных ям и кострищ обнаружить не удалось, тем не менее С. Н. Алексеев считает, что это была базовая стоянка первобытных людей, частично поврежденная в древности водами реки Сейм.

Во втором (23 000 лет назад) культурном слое был обнаружен очаг, представленный прослойкой костного угля толщиной 5-7 см. Рядом с кострищем археологи обнаружили редкие скопления костей бизона и мамонта, а также три кремневых орудия.

Все это, по мнению С. Н. Алексеева, позволяет считать второй культурный слой стоящей Октябрьское-II кратковременным охотничьим лагерем верхнепалеолитических охотников.

В 1988 году отдельные отряды экспедиции ведут работы в Русском Поречном (Суджанский район) и Курске.

При исследовании стоянки Курск-II была отмечена скудность культурного слоя, в котором помимо нескольких кремней обнаружено 3 бивня, лопатка, несколько обломков крупных костей, пластин и зубов мамонта.

В 1992—1993 годах научным сотрудником НИИ Реставрации М. В. Фроловым проводится археологическое обследование Рыльского района. Ученым обнаружено несколько неолитических стоянок, местонахождение верхнепалеолитического и мезолитического времен в урочище Волынское у деревни Пригородная Слободка (Фролов М. В., 1992, 1993. Отчет...].

1994 год принес открытие еще одной стоянки первобытных людей на территории нашей области. Весной этого года учащиеся Пенской средней школы № 2 на дне осушенного отстойника наткнулись на торчащие из песка кости. Раскапывая землю вокруг находки, школьники обнаружили череп шерстистого носорога, бивни мамонта и множество кремневых орудий.

О находке ребят узнали в Курске, и вскоре в Пены выехали директор Курского государственного областного музея археологии Г. Ю. Стародубцев и главный хранитель музея А. Н. Апальков.

Рис. 46. Раскопки стоянки Быки

На территории памятника ученые обнаружили большое количество костей древних животных (мамонт, лошадь, песец, северный олень, бизон, шерстистый носорог), кремневые орудия и получившиеся при их изготовлении отщепы [Апальков А. Н., Стародубцев Г. Ю., 1995].

С 1996 года на стоянке Быки работает стационарная Сеймско-Деснинская палеолитическая экспедиция под руководством кандидата исторических наук, директора Курчатовского краеведческого музея А. А. Чубура. Во время раскопок было обнаружено большое количество каменных орудий (скребки, ножи, резцы, проколки, наконечники и др.), костяные иглы, проколки, наконечники, подвески, шилья, кости древних животных, открыто и исследовано древнее полуподземное жилище диаметром 5 м с очагом в центре (рис. 46).

В 1995—1996 годах Сеймско-Деснинская экспедиция под руководством А. А. Чубура вела разведки памятников каменного века на территории Льговского, Кучатовского и Октябрьского районов Курской области. Было обследовано несколько местонахождений остатков мамонта и других ископаемых животных у х. Зябкин-1 (Льговский район), близ г. Курчатова в зоне строительства АЭС. В 1996 г. при археологической разведке у с. Большое Долженково (Октябрьский район) А. А. Чубур обнаружил местонахождение мезолитического времени [Чубур А. А., 1996. Отчет...].

В течение 1996—1998 годов близ стоянки Быки археологи выявили еще несколько верхнепалеолитических местонахождений с насыщенным культурным слоем, позволяющих предполагать наличие еще нескольких стоянок первобытных людей.

Таким образом, исследования на верхнепалеолитической стоянке Быки открыли новую страницу в истории изучения археологических объектов, расположенных на территории Курской области. С ними закончилось время, когда раскопки курских памятников каменного века могли осуществлять (в силу профессионализма, оснащенности и т.п.) только экспедиции из Москвы и Ленинграда. С началом работы Сеймско-Деснинской экспедиции начался период самостоятельного изучения местными археологами курских памятников каменного века.