авторы: Н. Б. Ахметгалеева,
А. А. Чубур,
А. Г. Шпилев

ГЛАВА VII.
Верхний палеолит на территории Курского края

Ранняя пора верхнего палеолита на территории Курского края

40 тысяч лет назад для археологов-палеолитоведов является условной границей между нижним и верхним палеолитом. Главной причиной этого можно считать появление на исторической сцене Европейского континента человека современного типа, чаще именуемого кроманьонцем* — по пещере Кро-Маньон на территории современной Франции. Но приводимые обычно в учебниках и научно-популярных брошюрах данные о том, что рубеж верхнего палеолита и есть время появления современного человека как такового, уже серьезно устарели и вводят читателей в заблуждение.

По последним научным данным, человек современного типа появился на территории Африканского континента еще около 150 тысяч лет назад и во времени успешно сосуществовал с представителем родственной группы — неандертальцем. Около 100 тысяч лет назад группы первых людей современного типа проникают на Ближний Восток, где сосуществуют с неандертальцами уже не только во времени, но и в пространстве [Аникович М. В., 1997]. Можно предположить, что и кроманьонцы, и неандертальцы были прогрессивным и архаическим* подвидами одного биологического вида — Homo sapiens, что даже отражено в их латинских системных названиях Homo sapiens sapiens и Homo sapiens neanderthalensis. Иначе говоря, кроманьонцы и неандертальцы могли свободно скрещиваться и иметь плодовитое потомство. Вполне возможно, что и у представителей современного человечества во внешнем облике время от времени проявляются архаичные неандертальские черты — высокие надбровные дуги и массивная нижняя челюсть в сочетании с коренастой и плотной фигурой. Впрочем, «владельцам» такого набора не стоит огорчаться, ведь стоит вспомнить, что именно неандертальцы совершили прорыв в «духовную область», начав первыми хоронить умерших и создавать «произведения искусства». К тому же оказалось, что многие культуры ранней поры верхнего палеолита были созданы именно неандертальским населением. В первую очередь речь идет об археологических памятниках*, каменные индустрии которых относятся к селетоидному технокомплексу (см. главу I). Люди же современного типа, вероятно, принесли более прогрессивные индустрии более прогрессивного ориньякоидного технокомплекса, корни которого до сих пор остаются неизвестными на территории Европы.

Природные условия ранней поры верхнего палеолита в центральных областях Русской равнины были сравнительно мягкими. Время это связано с достаточно длительным потеплением климата между ранней и поздней стадиями Валдайского оледенения, иногда называемого Молого-Шекснинским интерстадиалом* (по первым пунктам находки отложений этого времени, четко вычлененным геологами и палеогеографами). На фоне общего потепления прослеживалось два четко выраженных климатических оптиума — около 44-40 тысяч лет назад (по центральноевропейской шкале интерсадиал Хенгело-Подградем) и около 32-25 тысяч лет назад (по западноевропейской шкале — Паудорф, Штилфид-Б, по восточноевропейской — Брянский интерстадиал).

Развитие природной среды на территории современной Курской области в ранней поре верхнего палеолита можно представить, основываясь на данных палеогеографа Е. А. Спиридоновой [Спиридонова Е. А., 1991], следующим образом:

1. Начальная фаза (свыше 44 тысяч лет назад) — господство древесных пород с преобладанием сосны (количество ее пыльцы в отложениях этого времени достигает 71% от пыльцы всех древесных пород) и березы. Отмечена облепиха, полынь, злаки, зеленые мхи и папоротники. В целом растительный покров начальной фазы представлял собой разреженные сосново-березовые леса, перемежающиеся с разнотравными лугами.

2. Потепление «Гражданский проспект» (44-40 тысяч лет назад) — господство сомкнутых лесов из сосны, березы и ели. Климат был холоднее современного, но более влажным, что и привело к расцвету еловых лесных формаций. Иными словами, просторы современной Курской и сопредельных с нею областей были покрыты густыми таежными лесами.

3. Бугровское похолодание — в этот период получили развитие разнотравные луга, древесных пород в отложениях этого времени не более 30% . Среди трав преобладали сложноцветные, гвоздичные и бобовые. Несмотря на влажность климата, было весьма холодно, средняя температура июля достигала лишь 10° по Цельсию (для сравнения, современная — около 19°), зимой выпадал устойчивый снежный покров. Похолодание, однако, было довольно кратковременным, завершившись около 35 тысяч лет назад. В конце этого периода произошло катастрофическое по силе вулканическое извержение на Аппенинском полуострове в Средиземноморье, в результате которого на огромных пространствах, включали Центральное Черноземье, выпала прослойка вулканического пепла, хорошо прослеженная в ряде пунктов бассейна Верхнего и Среднего Дона [Грищенко, 1976; Мелекесцев И. В., Кироянов В. О., Праслов Н. Д., 1984].

4. Кашинское потепление (около 35-30 тысяч лет назад). Наиболее благоприятный климатический период средневалдайского времени. Поданным спорово-пыльцевого анализа прослеживается сложный климатический ритм. В начале этого ритма господствуют еловые леса, сменяющиеся затем южнотаежными сосново-березовыми. При дальнейшем потеплении и иссушении климата на территории Курского края появляется вяз. В период климатического оптиума наблюдается исчезновение лесов и остепненные территории с разнотравно-злаковыми растительными сообществами. С наступлением похолодания снова появляются и начинают господствовать еловые, а затем сосновые леса.

5. Позднее похолодание (около 30 тысяч лет назад) сходно с периодом, описанным подпунктом 3: холодовыносливая кустарниковая и травянистая флора* с березовыми рощами.

6. Дунаевское потепление (30-26 тысяч лет назад) — финал среднего Валдая. Оно знаменуется новым продвижением к югу бореальных лесов, в первой половине — сосновых, во второй — лесов сложного состава: еловых, с присутствием сосны и березы и небольшой примесью широколиственных пород и мезофильными* лугами на открытых местах. Между этими двумя периодами имела место кратковременная аридизация (иссушение) климата.

Животный мир средневалдайского (молого-шекснинского) времени был не менее разнообразен, чем современный. Входили в состав фауны и ныне вымершие животные. Мамонт встречался редко, популяция этих гигантов в период потепления и увлажнения климата испытывала стресс. Наиболее многочисленными были стада широкопалой дикой лошади, ставшей основным объектом охоты палеолитических людей поздненеандертальского и кроманьонского подвидов.

В период среднего Валдая формируется аллювиальная* толща второй надпойменной террасы крупных рек современной Курской области, образуются толщи погребенных почв на водораздельных плато.

Количество местонахождений, которые можно связать с ранней порой верхнего палеолита на территории Курского края, пока минимально, но это скорее следствие трудностей поиска памятников этого времени, чем полной или почти полной незаселенности Посеймья, Верхнего Посеймья и Верхнего Поосколья (рис. 50).

Вероятно, именно этим периодом датируется местонахождение ископаемой фауны у с. Каменка (Обоянский район), где отрядом Костенковской экспедиции в 1977 г. в толще погребенной почвы на глубине 15 метров от современной земной поверхности были обнаружены кости мамонта, лошади и быка (см. приложение III).

Рис. 50. Карта памятников ранней поры верхнего палеолита на территории Курской области (см. Приложение III).

Поздней осенью 1983 года в Курский областной краеведческий музей поступило сообщение учителя Малолокнянской средней школы В. Н. Зысяка о находке в одном из оврагов больших костей. Выехавший на место находки археолог Н. А. Тихомиров вместе с костями мамонта обнаружил кремневые отщепы. От ряд Авдеевской палеолитической экспедиции под руководством С. Н. Алексеева, исследовавший в 1984 г. это место на южном склоне большой древней балки у с. Малая Локня (Суджанский район), обнаружил переотложенные* палеолитические культурные остатки. Радиоугольный анализ ископаемых костей позволил ученым датировать Малолокнянское местонахождение временем около 38 тысяч лет назад, т.е. ранней порой верхнего палеолита. Культурный слой местонахождения оказался разрушенным еще в древности склоновыми процессами, хотя нельзя исключать, что его непотревоженные остатки еще «спят» в земле под заброшенным яблоневым садом к югу от балки. Минимальное количество находок не позволяет ученым уверенно связать их с какой-либо палеолитической культурой, однако несомненная пластинчатая техника, применение техники резцового скола [Алексеев С. Н., 1984, 1985. Отчет...] в комплексе с очень ранней радиоуглеродной датой позволяют авторам говорить о возможной связи местонахождения Малая Локня с пока единственной известной в центре Русской равнины ориньякоидной культурой ранней поры верхнего палеолита — спицынской. В этой связи остановимся на ее краткой характеристике.

Спицынская археологическая культура названа так по верхнепалеолитической стоянке имени Спицына (Костенки-17), точнее по материалам ее нижнего слоя, в современной Воронежской области. Впервые эта культура была открытая описана П. И. Борисковским [Борисковский П. И., 1963]. Достаточно точная датировка культурного слоя Костенок-17 по древесному углю была получена в конце 1980-х годов в Гронингенской лаборатории и равняется 36 400 + 1700 лет (GRN - 112596) [Аликович М. В., 1993-а]. Для инвентаря «спицынцев» характерна призматическая техника расщепления кремня с пластиной в качестве основной формы заготовки, широкое применение техники резцового скола, крутая и полу крутая краевые ретуши при полном отсутствии плоской и стелющейся. Набор орудий достаточно беден — преимущественно это резцы (особенно много боковых), меньше концевых скребков и острий, имеются долотовидные орудия. Изделий из кости немного, зато известно, что «спицынцы» любили украшать себя различными подвесками с просверленными вручную миниатюрными отверстиями. В нижнем культурном слое Костенок-17 найдено 37 просверленных клыков песца, около десятка подвесок из обломков белемнитов, раковин и ископаемых кораллов, 7 подвесок из камня [Борисковский П. И., 1963].

Вероятно, носители спицынской культуры были людьми современного физического типа и представляли собой группу лесных охотников (спорово-пыльцевой анализ помог установить, что памятники костенковско-спицынской культуры в костенках относятся ко времени распространения сомкнутых еловых бореальных сообществ). Попутно заметим, что присутствие среди находок в местонахождении Малая Локня грызунов степных открытых пространств не противоречит этому факту: кости степной и желтой пеструшки и плейстоценового суслика могли попасть в культурный слой уже после его образования (по норкам) или вообще в период его переотложения. Делать выводы о природной обстановке по останкам грызунов из переотложенного слоя, как это делает С. Н. Алексеев, не вполне корректно. Но вернемся к спицынским лесным охотникам. Основным объектом для них была дикая широкопалая лошадь. Копытные в период среднего Валдая в лесной зоне обладали малой сезонной подвижностью, добывавшие их охотники также должны были иметь весьма небольшую амплитуду сезонных откочевок — в пределах нескольких десятков километров. Из способов охоты наиболее вероятен был загон небольших групп животных на тонкий лед или в верховья балок, где попавшие в естественную ловушку из стенок балки (оврага) животные избивались копьями «ближнего боя» с узкими длинными наконечниками, расчитанными на поражение неподвижного или малоподвижного (с относительно расслабленной мускулатурой) зверя. Как подобные наконечники можно интерпретировать обломки костяных стержней и острий с костенковско-спицынских стоянок [Чубур А. А., 1996-а]. Хоть и в меньшей степени, уделяли «спицынцы» внимание и другим животным — к примеру, зайцу. Но вот охотниками на мамонта их вряд ли можно назвать — скорее, они собирали бивни павших животных, бывшие великолепным поделочным материалом. Мамонт в это время был весьма малочисленен, и его останки, как правило, напрямую не связаны с культурными слоями спицынских стоянок.

Возможно, к ранней поре верхнего палеолита Курского края относятся некоторые случайные находки каменных изделий, например, ретушированная ножевидная пластина из с. Первомайское (Большесолдатский район), но утверждать это при недостаточности имеющихся исходных данных вряд ли возможно.

Рассказ о ранней поре верхнего палеолита на территории нашего края и сопредельных с ним территорий на будет полным, если хотя бы кратко не упомянуть еще об одной группе населения, еще одной археологической культуре, следы которой пока не обнаружены в Посеймье и Попселье, но зато широко представлены в бассейнах Дона и Северского Донца. Почти наверняка люди этой культурной общности хотя бы посещали территорию современной Курской области во время своих охотничьих походов. Речь идет о так называемой костенковско-стрелецкой культуре, являющей собой по традиции обработки кремня почти полную противоположность спицынской. Стрелецкая индустрия относится к селетоидному технокомплексу, имеющему истоки в развитом мустье. Для нее характерны отщеповая техника, неосвоенность техники резцового скола, распространение плоской и стелющей ретуши. Типичные формы изделий — скребки, скребла, листовидные орудия, треугольные наконечники с вогнутым основанием. Размеры некоторых наконечников, весьма миниатюрные для копий или дротиков, заставляют предполагать, что носителям стрелецкой культуры уже около 30 тысяч лет назад были знакомы лук и стрелы [Аникович М. В., 1991].

Основной добычей «стрелецких» охотников также была лошадь, но охотились на нее уже в условиях ландшафта слабосомкнутых сосново-березовых южнотаежных лесов. Как природные условия, установленные по данным спорово-пыльцевого анализа [Спиридонова Е. А., 1991], так и иной тип наконечников — широкие, предназначенные для поражения движущегося животного с напряженной мускулатурой, заставляет предполагать и иной тип охоты: облава, скрад, но никак не загон в естественные или искусственные ловушки с последующим добиванием животного копьями с длинными наконечниками. В условиях редколесья лошади могли собираться в значительные стада и мигрировать на большие расстояния.

Ранние носители «стрелецкой культуры» скорее всего были типичными неандертальцами [Аникович М. В., 1991], на поздних этапах приобретая все больше и больше черт человека современного физического типа в результате смешанных браков с соседними кроманьонскими сообществами и в конце концов были окончательно ими ассимилированны, о чем косвенно свидетельствуют исследованные позднестрелецкие погребения на стоянке Сунгирь на окраине г. Владимира [Козинцев А. Г., 1997].