автор: В.СТЕПАНОВ.

УЕХАЛИ В ГЕРМАНИЮ, А ВЕРНУЛИСЬ ИЗ ПОЛЬШИ

Ранним мартовским утром 1946 года кто-то громко постучал во входную дверь нашей квартиры. Мама стремглав бросилась из постели ее открыть, даже не спросив: "Кто там?". Я тоже проснулся от стука, услышав материнские радостные всхлипывания и звучные поцелуи. Это приехал отец в отпуск из воинской части, расположенной в Верхней Силезии.

Мы отца не видели с октября 1941 года. Родителям так остро хотелось меня пораньше отправить в школу, что покормив наспех, засунули в сумку трофейные ученические принадлежности, привезенные мне отцом в подарок, вытолкнули меня, недоуменного, шагать в начальную школу.

Вприпрыжку я двинулся по дороге, заранее обдумывая, как буду хвастать перед своими товарищами по классу новым пеналом, ручками, карандашами и красивыми тетрадками. И самое важное, прибывший из-за границы отец показал мне свой пистолет "ТТ". И еще важное сообщение я должен был сказать ребятам: через месяц я уезжаю с родителями в Германию.

Мой отец встретил День Победы на севере Германии под Ростоком. Там его дивизия пробыла май и июнь, но в июле 1945 года по приказу главнокомандующего Северной группой войск К.К. Рокоссовского механизированная дивизия, где служил отец, была переброшена в Верхнюю Силезию, в небольшой город Рейхенбах (ныне г.Дзержонюв, Полыша). Перевод в старинный город советского гарнизона был сделан неспроста - ранее в нем располагалась эсесовская дивизия и от нее остались казармы, ангары, склады, гаражи, большой плац и небольшой жилой поселок для офицерских семей.

В Германии было три города с одним и тем же названием - Рейхенбах: в Саксонии, Верхнем Лаузице и Верхней Силезии. В 1790 году в прусском городке с населением в 6938 жителей проводился конгресс, на котором была заключена конвенция между Пруссией, Польшей, Англией, Голландией и Австрией о сохранении Турецкой империи. В 1813 году там же был заключен союзный договор между Россией, Пруссией и Великобританией против Франции. 17 июня того года теми же державами договор был подписан и с Австрией.

Нам предстояло прожить некоторое время в этом историческом городе.

В ночь перед выездом в Германию 2 апреля 1946 года выпал обильный снег, покрывший толстым слоем город. С легкими пожитками мы отправились в путь поездом Воронеж-Киев.

Столица Украины встретила нас весенним теплом. Мама осталась сидеть с вещами на вокзале, а мы с отцом прошлись по Брест -Литовскому шоссе до Бессарабского рынка и, повернув назад, вернулись другими улицами на вокзал. Позже мы смогли скоротать время в привокзальном кинотеатре за просмотром американского фильма "Сестра его дворецкого" с чудной Диной Дурбин в главной роли.

Поздним вечером мы участвовали в невероятном штурме вагона поезда «Киев-Брест». В пылу борьбы за проникновение в вагон вор вытащил у отца из заднего кармана брюк бумажник с деньгами, и нам открылась нерадостная перспектива ехать весь дальнейший путь голодными. Нас спасли впрок закупленные пачки папирос "Казбек" для полковых друзей отца, изготовленные на Курской табачной фабрике. У отца оставалась надежда продать папиросы в Варшаве.

На станции Прага, в пригороде польской столицы, весело крутились яркие карусели, за которыми еще не просматривались жуткие руины города. Но здесь начинался самый опасный путь в военный гарнизон. Надо было переехать из пригорода на центральный вокзал Варшавы, а оттуда ехать в Рейхенбах.

Отец стал высматривать в толпе себе попутчика из советских офицеров, и он вскоре нашелся. Коллективно легче было обезопасить нас от миколайчиковых партизан. В это время в Польше шла Гражданская война. Собралась маленькая советская группа людей: два офицера с оружием, их жены, примкнувший к нам солдат и я.

Неожиданно два поляка в военной форме с конфедератками на головах подъехали к нашей группе на трехколесном "геббельском" грузовичке и предложили свои услуги по перевозке нас в центр Варшавы . Наши офицеры быстро с ними сторговались. Все мы залезли в кузов грузовичка и поехали. Вскоре пересекли мост через Вислу. Затем грузовичок заехал в район сплошных мрачных руин, а в это время уже наступали густые сумерки. Оба наших офицера участвовали в штурме Варшавы и не на шутку стали волноваться, а тут неожиданно у грузовичка "заглох" мотор. Поляки сообщили, что пойдут за автомехаником и в темноте растворились.

Тогда было принято решение немедленно выходить из сплошных руин пешком. Наша группа долго блудила по мрачным пепелищам, как неожиданно вблизи мы услышали тихий женский смех. Это была молодая парочка влюбленных, которая указала выход из каменного хаоса.

Мы быстро покинули руины, и вышли на знаменитые ярко освещенные Иерусалимские аллеи. Я даже от удивления ошалел от уличных фонарей, впервые в жизни увиденных неоновых вывесок и, особенно, расположившихся веером на углу улиц в несколько рядов извозчичьих пролеток. Быстро сторговались с извозчиком, еще быстрее забросили в пролетку несколько чемоданов и посадили в нее меня. Экипаж бесшумно покатил по оживленной в вечерний час городской магистрали, но мне недолго пришлось любоваться уличным видом, так как Центральный вокзал оказался рядом.

Здесь отцу надо было сбыть пачки курских папирос, чтобы обзавестись польскими деньгами - злотыми. Спекулянт оказался тут же, а в кармане отца уже лежали деньги. Весь путь от Варшавы до Рейхенбаха проходил под мое лимонадное питье. Если по пути до Варшавы многие десятки продавцов газированных напитков, обвешанные бутылками спереди и сзади, быстро двигаясь по перрону, наперебой выкрикивали: «Ли-мо-над!», «Ли-монад!», вызывая во мне страстное желание его отпить, то теперь я поглощал бутылку за бутылкой, не заметив ядовитую сценку. На купейном диване , напротив отца сидел антисоветски настроенный пан, нагловато уставившийся на отцовские погоны. Он презрительно напевал вполголоса: Ка-пи-тан, капи-тан, улыбнитесь, Ведь улыбка - это флаг корабля. Капитан, капитан, подтянитесь...

Отец в жизни был выдержанным человеком и никак не реагировал на выходку польского гражданина.

Рейхенбах встретил нас ранним утром мертвой тишиной, гладкой брусчаткой мостовых, красными черепичными крышами и скудными витринами. На улицах были посажены аккуратными рядами невысокие липы с одинаково сформированными шарообразными уже зелеными кронами.

По узкому тротуару было опасно идти (некоторые советские офицеры мгновенно исчезали навсегда в неожиданно распахнутую дверь подъезда с целью захвата оружия. Шли по центру проезжей части улицы вчетвером, вместе с примкнувшим к нам солдатом из той же дивизии, что и отец.

Мои домашние и некоторые друзья знали рассказ отца, как его часть входила в Рейхенбах через два месяца после разгрома гитлеровской Германии. Дело в том , что этот славный городок оказался в "мешке" во время наступления советских войск в 1945 году. Наши войска прошли с боями севернее его и южнее, а немецкие части спешно выскользнули из окружения. Вот почему жители Рейхенбаха до июля того года не видели советских воинов.

Перед вступлением в город спешно переброшенной в окрестности Рейхенбаха из-под Ростока дивизии отца, все готовились к парадному вхождению в центр города. Техника приводилась в порядок; всё чистилось и подкрашивалось. Солдаты и офицеры драили свои пуговицы мелом и подшивали белоснежные подворотнички.

И вот, торжественным маршем, с развернутыми красными знаменами на "Виллисах", под громкие марши духовых оркестров, колонны советских войск стали втекать в узкие улицы прусского городка. В парадных колоннах воины ехали на «Шевроле» и «Доджах», на «ГАЗ-А» и «Фордах».

Потом прошли через центр города с грохотом гусениц танки, за ними потянулись самоходные орудия, бронемашины, "Студебекеры" и "Зис-6" тянули различного рода артиллерийские орудия. Для жителей города эта техника была пострашнее фашистской, и они просто оцепенели.

Мы приехали в Рейхенбах в то время, когда по решению Берлинской (Потсдамской) конференции с участием глав СССР, США, Великобритании с 17 июля по 2 августа 1945 рода, западная граница Польши была передвинута по рекам Оцеру и Нейсе, вернув полякам их исконные земли. С этого времени с присоединенной к Польше территории шло планомерное выселение немцев на их историческую родину.

Ежедневно я видел небольшие группы немцев , шедших попарно к вокзалу с небольшой поклажей в руках или толкавших перед собой детскую коляску, заполненную домашним скарбом. Все нажитое за долгие годы оставалось в покинутой квартире и доставалось новоявленным поселенцам.

С первых же дней пребывания в Рейхенбахе я стал хорошо ориентироваться на улицах теперь уже бывшего германского города. Начал отличать сумрачных немцев в темных одеждах с обязательной черной повязкой на рукаве одежды от веселых и жизнерадостных поляков, расселявшихся в жилых кварталах. На улицах хорошо запомнил наиболее примечательные по своему виду здания. Они запечатлены на фотографиях.

Стоит отметить, что каждый, даже маленький немецкий городок имеет свою городскую фотолетопись. В объектив фотоаппарата попадают интересные уголки города, все незначительно отличающиеся по архитектурному оформлению здания, штатхаус города, кафе, рестораны, крупные магазины.